Алексей Козлов - Лихтенвальд из Сан-Репы. Том 1. В Нусекве
Честные всегда в проигрыше. Нельзя раньше времени стартовать, как это делают пройды, толкаться локтями, глотать таблетки. Мама учила в детстве здороваться со всякой сволочью. Сделали сволочам приятное, а сами не жили. Всё время отставали, отставали, отставали.
С живыми – мне всё понятно.
С мертвыми – всё тяжелее. Поговорить с ними нельзя и попросить прощения тоже. Я – о своей матери говорю, о её тяжёлой жизни и её смерти. Иногда думаю и вижу, что душа моя иссякает и бледнеет и мне нечего сказать в своё оправдание. Это страна несправедливости и тысячи стандартов. Тут есть граждане первого сорта, получающие всё полной мерой, второго сорта, десятого и сотого! То, какого они сорта ни в малейшей степени ни зависит от их внутренних достоинств, скорее – наоборот! Собственно говоря, это уже не страна, а куча разваливающихся территорий.
Законов здесь нет и никогда не будет. Была и будет их симуляция.
Интересно: прошло столько лет с тех пор, когда Германия в страшной борьбе с нами была повержена, а все архивы под замком! Ни хроники не показывают, ничего. Я знаю, чего они боятся: все лишний раз увидят, что у злодеев человеческие лица, а у хозяев этой страны – рыла! Кто вообще решает, что мне можно показывать, а что нельзя, назовите фамилии, кто это решает?
Ничего не жалко!
Природе абсолютно всё равно, будут ли богачи чистить кошельки у бедняков, или бедняки в один прекрасный момент выпустят кишки богачам. Это кухонные частности: сначала сварить суп, потом сделать котлеты или наоборот.
Люди, готовые играть по любым правилам. То они в коммунизм верят, то в Христа. Они и в каннибализм поверят, если нужно. Этой сволочи, готовой присягнуть, чему угодно, здесь навалом. Мы от таких больше всего и страдаем. Я думаю, что возможны обстоятельства, что они присягнут и на куске дерьма. Будут моргать при этом глазами, но морды не отвернут. А если какой неофит в толпе весело засмеётся, они скорее всего кинутся бить его – раскрыл тайный позор.
В принципе наш человек ничему не верит, но если он уж сподобился и поверил, то тогда его не отвратит от этой веры ничто, хоть его божество обделается трижды, он всё равно будет долдонить, что оно в белом фраке с бабочкой и крёстным знамением себя покрывать, защищаясь от поклёпа.
Признаюсь, мне случалось сталкиваться с людьми, для которых историческая правда и антиисрулизм – одно и тоже. Не думаю, что у меня когда-либо будет повод дискутировать с ними. Я думаю, что часто сама история и то, что в приближении зовётся Богом, кладёт и будет класть конец самым дерзким и самоуверенным кланам и формам поведения, отметая их способы выживания в этом несправедливом мире. Над анареями и их нынешней самоуверенностью Бог ещё посмеётся так, что только анареям будет абсолютно не смешно. Снова побегут по миру с жалобными физиономиями и дырявыми фибровыми чемоданами просить у меня защиты. Не дам больше! Хватит! Не в коня корм!
Идея опережения любыми способами, не считаясь ни с чем.
В господстве какой-либо тенденции сокрыто нечто неспокойное, напряжённое, неестественное. Касается ли это христианства или чего-то другого, но это так. За этим беспокойством и страхом стоит осознание условности победы и нежелание её потерять. То, что вначале преподносится чудом, со временем делается надоедливой обузой, а великие идеи сами собой перелицовываются и превращаются в никому не нужные смехотворные артефакты.
Тот, кто страстно хочет найти подтверждений своей религиозной правоты, найдёт её даже в цвете своей мочи.
Я иногда замечал некую странность в поведении плебейской аристократии Сан Репы. Появившись на свет благодаря полному падению дореволюционной аристократии, она с известного момента стала играть на отожествлении себя с дореволюционной аристократией. Вот, мол, как плохо, что случался «этот преступный переворот» и этих добрых людей зацепило. Те, кто так говорили, были в своей массе сынами водителей паровозов и внуками крестьян. При этом она забыла напрочь, что у них совсем другой источник исторического благоденствия. Интересно, это действительно непонимание и забывчивость, или преступный умысел? Что важнее на самом деле – незаконно угробленная аристократия или столь же незаконное образование для вас, бывшие плебеи? В истории к сожалению надо выбирать. Я уже не говорю об инородцах. Они должны валяться в ногах у этих марксистских преступников. Им дали то, чего у них не должно было быть ни в одной нормальной стране никогда. Дали, естественно, за наш счёт.
Мерзкие америкашки выдумали очередное унижение для моей страны – у всех её граждан теперь берут в аэропортах отпечатки пальцев. Уважают в мире только силу или решимость идти до конца. Если бы моей страной правил человек, подобный Зиглеру, никто бы с ней так не обращался, ибо все знали бы, что правит тот, кто в самом худшем случае готов сесть на атомную бомбу и со словами «Хэллоу, Вилли, давай погреемся!» холодно нажать на кнопку. Сделать это со словами: «Я нищий, но гордый, не вам чета, сукины дети, уйдём на тот свет вместе, друзья мои! Идёт?» Подумать только – у нас ракеты! А нами правят слизняки, не способные ни к чему, кроме взяток и пустой говорильни. Продукт нусековской закалки. Гнилой город произвёл гнилой народ и гнилых правителей. У них в руках чудовищная сила, но все знают, что они не способны ни при каких обстоятельствах принять решение. У них в шкафу фрак, а они ходят в обделанных штанах. Их не боятся и не уважают. Но вся эта братия будет скоро сметена. Может быть, вместе с этим государством. Чёрт с ним, уже не жалко!
Там, где появлялось христианство, там всегда растлялась здравая воля и разрушалось государство. Людям, преданным этой ереси, часто кажется, что они укрепляют государство, но это – иллюзия, обман. Христианство – лучшее изобретение греческих заговорщиков, ибо они изобрели саморазвивающийся компьютерный вирус. Вирус, нарушающий и парализующий защитные реакции здорового мозга.
Наркоманы, употребляющий наркотики столь давно, что никто не помнит древних законов против этого недуга, рано или поздно создают государство, где противодействие наркомании является тягчайшим преступлением. Так случилось с христианскими бреднями. То, что тысячу лет было предметом насмешек подавляющего большинства наших предков, стало господствующей тенденцией. Тех, кто не хотел этого, уже давно нет в природе! Они лежат в земле и их голос никем не услышан. Хорошее почему-то тонет. Гадость почему-то всегда плавает поверху.
Христианство – это абсолютно ложный путь для славян. Ужасающее состояние народа моей Сан Репы – лучшее тому подтверждение! Четыреста лет его насаждали огнём и плёткой, и за те триста последних лет, когда население принудили к этому вредоносному лжеучению, государство и народ погибли. А зомбированные дети оставшихся так никогда и не поймут, что произошло, будут считать это вероучение основой народной ментальности и водить хороводы вокруг толстого отца святого! Слишком долго здесь уже это! Слишком! Это подобно тому, как если бы человек тридцать лет болел раком. За тридцать лет он так притерпелся к своему заболеванию, что стал его обожествлять! Вот беда – то какая! Не приведи господи!
Человека надо воспитывать. Воспитывать долгой правдой, а не дрессировать лживыми вымыслами. Человек должен быть стоек и горд пред холодным ликом небес, а не смиренен. Он должен горланить в небо: «Это я иду! Я!» А это что? Призыв упереться глазами в грязь и соблюдать невесть что! Шило из мешка рано или поздно всё равно вылезет. И вылезает.
Где этот чёртов Пьянош?
Женщина – цветок, а цветы любят, когда на них садятся мухи.
Хорошее имя для девочки – Инвестиция.
Спроси большинство людей, зачем они живут, они не ответят. Однако после его смерти память не будет брести за его гробом и пяти минут.
Государство нужно, для того, чтобы люди были сильными. Но разве его сила заключается лишь в том, чтобы покушаться на имущество, труд и деньги ближнего своего?
Сан Репа, Сан Репа! Я живу в тебе, как заключённый в тюрьме, без работы, без денег, без надежды и веры. Я смотрю по телевизору на падающие дома, гнилые шахты, приколоченные к небу звёзды и думаю о своей матери, которая убита и ограблена тобой. Сан Репа! Сан Репа! Я вижу мой странноватый народец! Я вижу толпы хищных, бессовестных инородцев, своры проходимцев, пожирающих твои внутренности, моя родина! И я знаю, что грядёт час, когда мы сметём всю эту публику! Мама! Мама! Где наше место на земле? Где наше место на своей собственной родине? Я смотрю, как здорово у бедняков получается давить ногами пивные банки, но плохо получается наесться. Пропади всё пропадом! Пропадите все вы пропадом вместе с вашими гр… ми сынками в англиях!
Смерть – это то, к чему человек подсознательно стремится. Жизнь – это цвет времени! Жизнь – это гриб, которым невидимая миру грибница, катящаяся волнами под землёй, заявляет о себе, дабы получить возможность распространяться дальше. Она оплодотворяет вечность. А смерть – это плод жизни! Она венчает всё!
